В «Геликон-опере» завершился VI Международный конкурс молодых оперных режиссеров «Нано-Опера». По традиции журнал «Музыкальная жизнь» награждает специальным призом победителя. В этот раз право на интервью получила Екатерина Берез (ЕБ) – певица, хореограф, режиссер, преподаватель Академии хорового искусства имени В.С.Попова, с которой поговорила Евгения Кривицкая (ЕК).
ЕК Екатерина, в вашем портфолио чего только нет. Например, вы начинали вашу карьеру на съемочной площадке. Что привело вас в кино?
ЕБ Я с детства на сцене, пою, участвую в спектаклях. Родилась я в Кургане, а росла в городе Куса в Челябинской области – там не было ни кино, ни театров. Единственное развлечение, которое можно было найти для ребенка, – это музыкальная школа. Я мечтала о сцене, выступала в местном Дворце культуры, а когда родители переехали в Москву в 2004-м, то первым делом отвели меня в детскую театральную секцию. Я там начала петь, и на одном из наших концертов меня заметил кастинг-директор картины режиссера Леонида Нечаева. Мой дебют в кино состоялся в его фильме «Дюймовочка». Я играла бабочку. Помню, что нам сделали такой яркий грим, и мы с моим братом ехали домой в метро в этом гриме, чтобы нас увидели родители. Потом была работа у режиссера Алексея Пиманова в фильме «Три дня в Одессе». Но музыка, музыкальный театр постоянно присутствовали и продолжают присутствовать в моей жизни. Когда утром встаю, то включаю какое-нибудь классическое произведение и занимаюсь бытовыми делами, готовлю завтрак.
Потом меня жизнь привела в журналистику, я училась в МГУ. Работала на телеканале «Звезда» в отделе новостей, в передаче «Чрезвычайные происшествия» на НТВ – ездила снимать сюжеты, писала тексты, работала редактором в студии, продюсером. Попробовала себя в разных амплуа в сфере журналистики. Но по-прежнему тянуло на сцену, в театр, и я не переставала заниматься пением. Вначале эстрадный, а теперь классический вокал: мой педагог – баритон «Геликон-оперы» Михаил Никаноров. И желание быть в театре привело меня в ГИТИС, где я училась в мастерской Дмитрия Бертмана.
ЕК Вы же работаете в «Геликоне»?
ЕБ Да, веду специальный проект «театротерапия» – работаю с детьми, оказавшимися в трудной жизненной ситуации. К нам приходят из детских домов ребята, проходившие реабилитацию после различных зависимостей. Мы с ними ставим спектакли, учим адаптироваться к реальной жизни без вредных привычек. Программа дает колоссальные результаты: нескольких ребят из детских домов усыновили, после нашей программы подростки идут в творческие специальности, поступают во ВГИК, в ГИТИС, в Литературный институт.
ЕК А где вы показываете эти постановки?
ЕБ В «Геликоне». Это афишный проект. Сейчас мы готовим театрализованный концерт, на первую встречу записалось более сорока человек. А начинали мы в 2018 году с группы в десять человек. Тогда Дмитрий Александрович Бертман взял меня, студентку, в подмогу, а теперь полностью передал мне проект, сделав его куратором.
ЕК Что привело вас в «Нано-Оперу»?
ЕБ Я давно мечтала стать участницей «Нано-Оперы»: вначале ходила как зритель, смотрела трансляции предыдущих конкурсов. И сейчас я все еще как во сне, мне до конца не верится, что это я стала победителем в этом потрясающем соревновании, где в жюри такие мастера оперной режиссуры. Я подавала заявки на две предыдущих «Нано-Оперы», но не была отобрана. И в этот раз поначалу даже не думала пытаться. Но в последний день сбора заявок мне позвонил мой брат, бас Михаил Мышлянов, и задал вопрос, буду ли я участвовать. Я ответила отрицательно, но придя в «Геликон», встретила нескольких коллег, также спросивших меня про «Нано-Оперу». Тут я подумала, что это явно неслучайно. Поскольку я постоянно в голове представляю, как можно было бы поставить ту или иную оперу (у меня есть ряд готовых экспликаций, написанных «в стол»), то я попросила в театре дать мне сесть за компьютер, быстро заполнила заявку, перевела на английский язык и отправила фактически «под занавес» приема. Когда я увидела себя в списке десяти отобранных на конкурс, то несколько раз обновляла страницу сайта, не веря своим глазам.
ЕК Режиссерское решение какой оперы вы представили в заявке?
ЕБ Я подавала экспликацию на оперу «Летучий голландец» Вагнера. А потом я выбирала для очных туров номера из списка театра – из тех опер, которые есть в репертуаре «Геликона».
ЕК Какова была ваша стратегия выбора отрывков на конкурс? Мне показалось, что комические или характерные фрагменты выгоднее смотрелись и проще давались конкурсантам, чем психологические сюжеты.
ЕБ Да, публике что-то легкое, комическое всегда запоминается сразу. Но я же участвовала в конкурсе не для публики, а для себя. И у меня была задача попробовать себя в разных жанрах. Поэтому я взяла арию «Силы потайные» из «Хованщины» – это гениальная музыка. Мне интересно было поразмышлять, кто такая Марфа, с какой целью она приходит к Василию Голицыну; просто ли она гадалка, или у нее тайный умысел.
«Дона Паскуале» я вообще уже мысленно несколько раз поставила. Люблю комедии, старые классические фильмы с Чарли Чаплином, Луи де Фюнесом. Мне кажется, что в любой буффонаде есть доля человеческой трагедии. А массовую сцену мне хотелось поставить из оперы Верди, еще одного моего любимого композитора. Когда я выбирала, то взгляд как-то сразу упал на хор цыган из «Трубадура»: я воспринимаю его как метафору жизни Азучены – почему сложилась ситуация с ее ребенком, и был ли мальчик в реальности?..
ЕК Вы уверенно себя чувствовали под прицелом камер и публики?
ЕБ Всегда волнуюсь за кулисами, меня может трясти, но, выходя на сцену, я чувствую энергию зала, коллег, и все страхи исчезают, я чувствую вдохновение. Вообще, люблю конкурсы, много раз участвовала в вокальных состязаниях, для меня это такой увлекательный аттракцион. И здесь было так же, тем более что я работала с артистами «Геликона» – чуткими, отзывчивыми, которые на каком-то интуитивном уровне считывали мои идеи. Дмитрий Бертман часто говорит: «Когда вы выходите к артистам, вы входите в клетку с тиграми». А у меня не было такого ощущения, поскольку я сама артистка и мне понятны способы коммуникации. Как можно положить артиста, чтобы ему было удобно петь и видеть дирижера, какими словами объяснить, чтобы возникла нужная эмоция. Личный артистический опыт мне очень помогает. И я бы еще отметила атмосферу за сценой: я не ощущала своих коллег-конкурсантов как конкурентов. Смотрела на их работу, училась, что-то брала на заметку.
ЕК А что вас больше всего зацепило?
ЕБ Все конкурсанты стремились придумать что-то интересное. Даже если это было экстравагантно, как у Андрея Стешеца, поставившего на песню Варлаама ограбление банка, – все равно это проявление креатива. Как потрясающе Леонид Лавровский сделал сцену из «Бала-маскарада» со шпагами. Я сама обожаю фехтование, успешно им занималась в ГИТИСе, и мне так интересно было на это смотреть. Как психологически чутко Константин Камынин делал арию из «Евгения Онегина» с глубоким погружением в психологизм отношений Ленского и Ольги. Вообще, все работы у меня вызвали теплые чувства, даже если они были где-то страшные, в чем-то спорные. Но это были искренние высказывания, очень самобытные. Я всем ребятам сказала: если бы они меня позвали как актрису поработать, я бы к каждому с удовольствием пошла.
ЕК А какие партии у вас в репертуаре?
ЕБ Спела несколько оперных партий: Царицу ночи в «Волшебной флейте» в «Зарядье», Церлину в постановке «Дон Жуана» в Курганской филармонии, Людмилу в постановке «Проданная невеста» в Учебном театре ГИТИСа, Аиду в современной постановке зонг-оперы «Морфий»… Постоянно участвую в концертах, и это понимание изнутри специфики существования певца на сцене помогает мне в работе хореографа и режиссера.
ЕК Среди спецпризов в этом году не было предложения поставить спектакль. Вы не расстроились?
ЕБ Нет, я ведь выиграла возможность поставить «Большую оперу» на телеканале «Культура». Ко мне также подходили некоторые члены жюри, брали мой телефон. Я была бы счастлива получить приглашение из какого-нибудь театра.
ЕК Вы же не только можете петь и ставить оперы, но еще преподаете сценическое движение и хореографию в Академии хорового искусства?
ЕК В Академию меня привела Московская консерватория. Я участвовала в выпускном спектакле студентов-дирижеров «Записки сумасшедшего» как хореограф и сама же исполняла пластическую роль. Режиссером была Александра Пищугина. На эту постановку пришел Илья Вашерук, оценил мою работу и пригласил меня преподавать пластические дисциплины в Академию хорового искусства, чему я очень рада, так как хореография – отдельный пласт моей жизни. Особенность этого направления в том, что из певцов не надо делать артистов балета, им нужно привить ощущение стилей разных танцев, к примеру, полонеза и краковяка, – тех, что встречаются в операх.
ЕК Но театральные хоры сейчас часто выполняют сложные хореографические задачи. Например, в «Геликоне» бывает пластика, как в мюзиклах. То есть нужна практика движений современного танца. Вы этим занимаетесь?
ЕБ Конечно. На наш экзамен в этом году в Академии приходил сам ректор, профессор Александр Соловьёв, и высоко оценил уровень, который продемонстрировали студенты-вокалисты. Мы сделали с ними экскурс в область классической хореографии и затем коснулись современного танца, где акцентируется телесность, импульсы.
ЕК Как вы представляете свой дальнейший путь?
ЕБ Моя фамилия Берез идет от бабушки, переводится с иврита как «проводник». Во мне это сильно отзывается, потому что я себя действительно ощущаю проводником любви, чуткости и теплоты в области музыки. Хотела бы и дальше нести эту миссию и знакомить как можно больше людей с этим прекрасным миром оперного искусства. Как могу, как умею, в силу своих возможностей.
Текст: Евгения Кривицкая
Источник: Музыкальная жизнь
