Молодой французский дирижер Клеман Нонсье, живущий в Берлине, резко ворвался в нашу жизнь, став лауреатом Первого Международного конкурса имени Рахманинова в Москве (2022). С этого момента жизнь обаятельного француза из небольшого городка Тура, что находится в долине Луары, кардинально изменилась. Да, он по-прежнему живет и выступает в Европе, но карьера Клемана, по его собственному признанию, главным образом выстраивается в нашей стране.
Я встречалась с ним неоднократно — в Москве, Калининграде… Очередная встреча состоялась на 13-ом Международном фестивале «Белая сирень» имени Сергея Рахманинова в Казани. До сих пор мы всегда разговаривали на английском языке, и каково же было мое изумление, когда Клеман заговорил по-русски…
Теперь мы можем записать интервью на русском языке?
Клеман Нонсье: Давайте попробуем.
Как вы достигли такого прогресса? Занимались с репетитором?
Клеман Нонсье: Совсем чуть-чуть, еще смотрел уроки на ютубе. Теперь уже бросил занятия. Просто я стал чаще бывать в вашей стране, и здесь у меня железное правило: говорить в России только по-русски. Конечно, пока до совершенства далеко, я еще не всё могу выразить словами, но стараюсь знание языка постепенно улучшать.
А что для вас самое трудное?
Клеман Нонсье: Словарный запас, вокабуляр. Пока мне его недостаточно. Ну и грамматика сложная.
Вы в Казани впервые?
Клеман Нонсье: Да, и я покорен красотой этого города. Вот вчера гулял по Кремлю ночью, это было потрясающе. На мой взгляд, это самый красивый город в России из тех, что я видел. Особенно сейчас, когда все цветет.
За два года с первого появления в России вы прочертили на нашей карте серьезный маршрут. Каковы его главные точки?
Клеман Нонсье: Пермь, Новосибирск, Калининград, Тюмень, Красноярск. Впереди Нижний Новгород, Сочи… И вот уже три дня я в Казани: репетировал и с оркестром в Центре современной музыки Софии Губайдулиной, даже побывал на экскурсии в ее Доме-музее, и, конечно, работал с ГАСО Татарстана, с которым у меня сегодня концерт в зале имени Сайдашева.
Программу открыла симфоническая фантазия Рахманинова «Утес», которую вы дирижировали на конкурсе?
Клеман Нонсье: Да, в первом туре, и она навевает чудесные воспоминания о начале моего знакомства с Россией, и это особые эмоции.
Далее в программе должны были прозвучать Первый и Четвертый фортепианный концерты Рахманинова, но из-за внезапной болезни солиста (Бориса Березовского) оба произведения пришлось срочно менять. Когда вы узнали об этом?
Клеман Нонсье: Примерно за четыре часа до концерта.
Конечно, подобная ситуация — это настоящий форс-мажор! Как вам удалось так быстро найти выход из положения?
Клеман Нонсье: Программа в любом случае должна была остаться полностью рахманиновской. Организаторы предложили сыграть «Остров мертвых» и Вторую симфонию, но я никогда не дирижировал ни тем, ни другим, и за два-три часа решиться дебютировать сразу в двух произведениях я не мог. Поэтому вместо Второй симфонии я предложил исполнить Третью, которую я по крайней мере играл, хотя и всего единожды, на конкурсе имени Рахманинова тогда, в 2022. И главное, Госоркестр Татарстана, к счастью, знал оба произведения.
Как вам этот коллектив?
Клеман Нонсье: В этой особой ситуации оркестр поразил меня дисциплинированностью и профессионализмом. Это отличные музыканты. Не скрою, я, конечно, был в стрессе, но в конце концов не я играл, а оркестр — и они большие молодцы, что могут так исполнить произведения с одной репетиции. Просто молодцы… Правда-правда.
Несмотря ни на что, концерт прошел более чем удачно, поздравляю вас. И вот что любопытно. Казалось бы, публика пришла не в последнюю очередь послушать Бориса Березовского: все-таки это один из наших лучших пианистов, и две трети программы составляли фортепианные концерты Рахманинова. Однако, когда ведущая перед началом объявила, что солиста не будет, а программа почти полностью изменена, публика даже ухом не повела (знаете такое русское выражение)?
Клеман Нонсье: Нет, а в чем его смысл?
В том, что новость проигнорировали, не возмутились, восприняли спокойно.
Клеман Нонсье: Вот что значит Россия! Во Франции и публика устроила бы «революцию», и оркестр выразил бы крайнее недовольство. Там вообще музыканты негибкие, они не умеют так быстро перестраиваться.
Ну а у вас после всего этого какие ощущения?
Клеман Нонсье: Концерт мне дался непросто, не скрою, нужно было максимально концентрироваться. Но все равно я получил удовольствие от этой музыки и от оркестра.
А правда, что Рахманинов — один из ваших любимых композиторов?
Клеман Нонсье: Да, это так.
А кто еще?
Клеман Нонсье: Шуберт, почти вся французская музыка: Равель, Дебюсси, Сен-Санс, Бизе. Причем не только самые известные имена. Есть еще, например, Этьенн Меюль, композитор рубежа 18-19 веков, автор четырех симфоний и опер. Это хорошая, ни на что не похожая музыка, которую даже во Франции никто не знает. Мне было бы интересно поделиться ей с публикой, но пока такой возможности нет: организаторы концертов во всем мире больше всего боятся неизвестных имен в афише.
Куда вы поедете из Казани?
Клеман Нонсье: Полечу на родину, в Тур, потом снова вернусь в Россию. В июне у меня концерт из музыки Курта Вайля в Нижнем Новгороде — это мне особенно интересно как человеку, живущему в Берлине, ведь именно там он начинал карьеру. Я даже бывал в театре «Берлинер Ансамбль», основанном его знаменитым соавтором Бертольдом Брехтом.
До конца сезона в московском театре «Новая опера» продирижирую двумя французскими операми: «Почтальон из Лонжюмо» Адана и «Кармен» — это моя давняя мечта, которую я осуществлю впервые. В июле у меня также концерт с РНО на фестивале «Лето.Музыка.Музей» в Новом Иерусалиме. Осенью предстоит концерт с БСО в Москве, а в октябре мы покажем «Почтальона» в Сочи.
Я смотрю, за неполные два года со времени конкурса Рахманинова вы успели поиграть едва ли не со всеми ведущими российскими оркестрами…
Клеман Нонсье: Да, это РНО, Госоркестр имени Светланова, Госоркестр Татарстана, БСО, Новосибирский симфонический оркестр, оркестры театров «Новая опера», НОВАТ, Пермского оперного, а также оркестр Мариинского театра.
Что вы о них скажете?
Клеман Нонсье: В основном у меня позитивные впечатления обо всех коллективах, но у каждого свои особенности. А общее то, что они особенно хороши в русской музыке. Что касается французского репертуара, то здесь его часто играют не совсем в том стиле, в каком представляю себе я.
А в чем расхождение?
Клеман Нонсье: Чаще всего в недостаточной легкости, гибкости в темпе. Еще не хватает тихого звука. Разумеется, я говорю о музыке 19-20 веков.
Вот вы сейчас снова поедете во Францию, вас никто там не осуждает за работу в России?
Клеман Нонсье: Может быть, так и думает кто-то, но вслух не высказывается. А я просто делаю то, что считаю правильным. К тому же сейчас моя карьера в России развивается куда активнее, чем на Западе. Здесь объективно работы больше.
Завершая наш разговор, вернусь к самому началу. Вот мне интересно: когда вы решили приехать к нам в первый раз, на конкурс дирижеров имени Рахманинова, какое слово в этом словосочетании было для вас главным? Конкурс? Дирижер? Или Рахманинов?
Клеман Нонсье: Как музыкант я сказал бы — Рахманинов, как человек — Россия.
Почему?
Клеман Нонсье: Рахманинов — потому что я люблю этого композитора и теперь, кстати, знаю его гораздо лучше, чем два года назад. Россия — потому что это другая страна, притом страна с большой культурной традицией, это мне было интересно. Захотелось погрузиться в эту культуру, и вот я здесь. А вообще я вижу свое призвание в том, чтобы быть человеком мира и развивать культурные связи между разными странами. Сейчас я единственный французский дирижер в России, и считаю важным наводить мосты, налаживать контакты между странами и культурами. Вот почему я был бы рад больше работать и на Западе, и на Востоке — например, в Китае. Я даже уже начал учить китайский язык.
Кстати
Международный фестиваль «Белая сирень» — это фестиваль Госоркестра Республики Татарстан под управлением Александра Сладковского. В этом году он прошел с 14 мая по 1 июня.
Текст: Ольга Русанова
Источник:Российская газета
